Ленинградский модернизм. Ветер перемен

Советский модернизм – явление, которое только ещё предстоит открыть общественности. Даже сам термин появился только в середине 2000-х, не говоря уже о сколько-нибудь последовательной рефлексии и теоретической инвентаризации зданий, построенных в период после ХХ съезда КПСС до Перестройки. Исследований на эту тему совсем немного, можно лишь назвать проект СОВМОД; книга издательского дома TATLIN –«СОВЕТСКИЙ МОДЕРНИЗМ: 1955-1985»; несколько разрозненных публикаций и, что удивительно, большой вклад в популяризацию сделал французский фотограф Фредерик Шобен, выпустивший книгу с фото модернистских зданий бывших стран СССР: Cosmic Communist Constructions Photographed.  Я, конечно, не претендую на глубокое и всестороннее исследование, но немного осветить эту тему, познакомить с ней читателя считаю необходимым. 

Постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» определило ход и направление строительной практики. Всем хорошо известно, во что вылился опыт быстрого и экономичного строительства зданий «без излишеств». Вместе с тем как раз «оттепель» 1960-х позволила всё чаще открывать тайные двери «железного занавеса». Более того, оттепель частично восстановила преемственность и последовательность архитектурной жизни, прерванной реакционной «художественной политикой», когда самый что ни на есть передовой в мировом масштабе авангардсменился консервативным академизмом.

Те архитекторы, которые создавали города в стиле «высокого советского классицизма», в конце 1950-х совершенно спокойно, без малейших колебаний, переключились на «интернациональные» коробки из стекла, железа и бетона. В частности, один из ведущих ленинградских архитекторов послевоенного периода Сперанский Сергей Борисович, не успев достроить квартал в московском районе Петербурга, утверждённый ещё прежней властью, переключился на разработку проекта (беспрецедентного для Ленинграда того времени) суперсовременной гостиницы «Ленинград» в 25 этажей посреди исторической застройки, которую сам архитектор величал «хрустальным дворцом». Забегая вперёд, скажу, что 25 этажей ему так и не дали построить,и именно в этой точке началась перманентная борьба против изменения архитектурного ансамбля Петербурга.

Этот же архитектор, благодаря открытым шлюзам в сплошной железной стене занавеса, активно посещает вражеские «загнивающие буржуазные страны» с целью обогащения архитектурного опыта. Понятно, что он один из многих, частность, указывающая на общую тенденцию.

Для наглядности– проект Корбюзье – здание Центрсоюза в Москве, построенное в 1936-м году. В качестве основного и боковых фасадов огромные узкие параллелепипеды, в сплошном остеклении, массивный выносной блок с концертным залом на 1200 мест,всё будто подвешено в воздухе на традиционных «ножках» – железобетонных колоннах.

Подобные формы были не чужды стилю эпохи – конструктивизму, но в последующие 30 лет увидеть подобное в Советском союзе было уже почти невозможно. И вот, в 1961 году в проекте гостиницы «Ленинград» появляется такой же параллелепипед, с таким же выносным (но значительно меньшим) цилиндрическим блоком ресторана, тоже сплошь остеклённым. И здесь те же железобетонные колонны, позволившие освободить пространство от несущих стен.

Восстанавливая потерянные связи с миром, советская архитектура с жадностью впитывала всё новое, что тогда создавалась и что было создано в её отсутствие.

Романтический неорационализм Луиса Кана с характерными для него пустыми полукруглыми прорезями окон на глухой массивной стене проглядывает в непримечательном общежитии №4 медицинского института им. Павлова и корпусах Санкт-Петербургского университета в Петергофе. 

ЛуисКан. Индийский институт управления.1962

Прибульский А. И. Общежитие медицинского института. 1976 

Его же массивные вертикали Лаборатории медицинских исследований Ричардса Пенсильванского университета нашли отражение в одном из корпусов Ленинградского электротехнического университета. 

Л. Кан. Лаборатории медицинских исследований Ричардса Пенсильванского университета

Матусевич Н. З., Левиаш В. Л. Учебный корпус ЛЭТИ 

Очень популярным стал британский брутализм Э. и П. Смитсонов. Этого стиля придерживались при проектировании гостиниц, дворцов спорта, домов культуры и т. д.  

Д. Л. Ласдун. Королевский национальный театр. Лондон

Ноах И. Б., Куликова Н. М. Театрально-концертный комплекс Дворца творчества юных

Жуков В. Е., Гуревич О. А. Гостиница «Русь» 

Восстанавливаются в правах отечественный конструктивизм и функционализм, зданиям возвращается напряжённый динамизм и пластичность.

В общем, поля советской родины засеиваются всем разнообразием архитектурных измов. 

Горюнов В. С., Фрайфельд В. М. Автобаза обкома КПСС 

Судьба советского модернизма примечательна ещё тем, что сколько-нибудь интересные здание создавались в хрущёвско-брежневскую эпоху типового строительства, когда домостроение стало отраслью промышленности. 415-я или 507-я серия крупноблочных сборных домов, которые составили 30% жилого фонда Петербурга, не требовали архитектурной мысли, но требовали мысли инженерной. Архитектурная мысль – художественная техника, изобретательность и формотворчество – активизировалась только в зданиях, которые никак нельзя было втиснуть в рамку типового проекта. Такими объектами стали: научные институты, университетские корпуса, больницы, гостиницы, ряд зданий иных категорий, требующих индивидуального подхода. Их, беря на себя определённый риск, и можно назвать Памятниками советского модернизма. О них более подробнее в следующих материалах.