Никита Игоревич Явейн: «Бесконечный поиск вариантов, непрекращающееся исследование жизни во всех её проявлениях – самое интересное в архитектуре»:
Марсиу Коган: «Бразильская архитектура обладает зрелой мудростью»
Интервью с одним из лучших бразильских архитекторов современности.
– Г-н Коган, Вы провозгласили себя большим поклонником бразильской современной архитектуры. Почему? Что Вас привлекает в ней?
– Я большой поклонник бразильского модернизма, который начался в конце 30-х годов и достиг своего пика с переносом столицы в Бразилиа в 1960 году. Для меня самое интересное во всей истории – как полностью изолированная в то время страна смогла произвести такую узнаваемую архитектуру высокого уровня, представленную некоторыми поистине легендарными архитекторами. Такие бразильские мастера, как Лусио Коста, Оскар Нимейер, Афонс Рейди, Виланова Артигас, Паулу Медес де Роша и прекрасная италобразильянка Лина Бо Барди, дают архитектуре бесценный опыт.
Проект Casa Redux. Фото: Фернандо Гуэха
Проект Casa Cobogó. Фото: Нельсон Кон
Проект Casa Paraty. Фото: Нельсон Кон
- Что представляет собой современная бразильская архитектура? Каковы ее традиции и тенденции?
- О традициях и тенденциях: когда Ле Корбюзье посетил Бразилию в 1929 году для того, чтобы с помощью команды бразильских архитекторов разработать и согласовать невероятный проект Министерства образования и здравоохранения в Рио-де-Жанейро, в нашей архитектуре случилась революция авангарда, обеспечившая ей максимальное значение в мировом контексте. Целое поколение архитекторов использует опыт Корбюзье и вводит его в «бразильскую чувствительность тропиков», заставляя местную архитектуру магически засверкать. В 1964 году радикальный правый военный режим уничтожает это архитектурное движение, исчезает яркость, и только в последнее время все это возобновляется. На самом деле, сейчас мы переживаем очень хороший для бразильской архитектуры период, особенно в частном секторе.
Проект Casa V4. Фото: Нельсон Кон
Сегодня, особенно в Сан-Паулу, в нашем арсенале есть более десятка очень компетентных технологических приемов. Мы каким-то образом смогли справиться с важным и тяжелым наследием модернизма и создать современный дизайн с неизменным включением этой традиции. Мы не чувствуем отчаянной необходимости самостоятельно что-то изобретать. Наша архитектура теперь знает, как прийти в себя и быть последовательной. Она обладает зрелой мудростью.
Проект Casa Cubo. Фото: Фернандо Гуэха
– В своих проектах Вы используете чистые объемы и применяете традиционные формы, такие как «машрабия» (от порт. Muxarabis. – Прим. авт.). Как этот элемент влияет на пространство и восприятие?
– Решетчатые конструкции, или машрабии используются для создания тени, но в то же время они позволяют людям, находящимся внутри здания, видеть то, что происходит снаружи, при этом оставаясь незамеченными. Этот старинный элемент уже давно включен в наши проекты.

Проект Casa Cobogó. Фото: Нельсон Кон
Обычно мы используем машрабии для того, чтобы сформировать внешнюю оболочку здания, которая действует как солнцезащитный крем или световой фильтр. В течение дня солнечный свет проникает внутрь сооружения контролируемым образом, создавая интересные тени и тепловой комфорт. Ночью ситуация обратная – внутренний свет, проникающий через деревянные панели, превращает здание в лампу или фонарь.


Проект Casa B+B. Фото: Фернандо Гуэха
– Когда Вы делаете проект в белом цвете (известковом растворе), что самое сложное?
– Мои первые проекты были полностью белыми и аккуратными до педантизма. Со временем мы начали изучать сочетание материалов, контрастов и аналогов – всегда по отношению к свету. Я считаю, что с помощью этой палитры материалов мы смогли достичь ощущения защиты и уюта, к которому стремимся в архитектуре. Таким образом, в настоящее время мы редко используем известковый раствор, предпочитая облицовочный бетон. Его основное характерное свойство – способность соответствовать традиции 50-х гг., когда применялся сырой способ экспонирования материала, но с изысканной отделкой.


Проект Studio SC. Фото: Фернандо Гуэха, Нельсон Кон
– Студия МК27 в течение последних нескольких лет начала проектировать мебель, светильники, водопроводные краны и ванны. Какова причина такого шага? Связано ли это с тем, что необходимые Вам для проектов аксессуары и предметы интерьера сложно найти? Или это просто попытка найти новую форму, проявить себя в новом масштабе?
– Для меня нет никакого разделения между внутренним и внешним. Я люблю проектировать всё. Я страдаю обсессивно-компульсивным расстройством (Улыбается.). Я должен контролировать всё, чтобы чувствовать себя в проекте в безопасности, и, очевидно, это получается не всегда, что чрезвычайно мучительно для меня.
На самом деле мы очень любим такие «специальные проекты», и я думаю, что мы будем работать в этом направлении всё больше и больше. Мы всегда стараемся расширить нашу сферу деятельности, потому что любим получать новые вызовы.

Проект Decameron. Фото: Педро Ваннуччи

Команда MK27. Фото: Ромуло Фиальдини
Комментарии